Александр Акулов

Философоведы и пустота

(окончательный вариант)

В странном соотношении «профессиональный философ» (а существуют ли такие в принципе?) – «самодеятельный философ» мы имеем явное выпадение из общего перечня: радиоинженер и радиолюбитель, профессиональный математик и математик-любитель, зоолог и самодеятельный натуралист... Прежде всего, потому, что в России никогда не было философии в подлинном смысле. Здесь всегда шла речь не о философах, а об историках философии, религиозных мыслителях, просветителях или людях, адаптирующих иностранные концепции на национальной почве. Этим отставанием наша страна смело может гордиться.

С другой стороны, сейчас – время постструктурализма. Постструктурализм – вовсе не философское направление, а знак общегуманитарного кризиса. Он означает не философию, а наоборот ее отсутствие как чего-то цельного. Вместо относительно законченных концепций поструктуралисты нам подают набор разрозненных эссеических утверждений.

Философией сейчас часто называют и то, что к собственно чистой философии никакого отношения не имеет: философию менеджмента, философию компьютерных сетей, общее бытовое представление о жизни в обществе и так далее. Отсюда философом может величать себя кто угодно.

Теперь возьмем некоторые факты. Самодеятельными философами без всяких поправок называли Бёме, Дицгена, Башляра, но никому не придет в голову объявить самодеятельным философом Декарта, Спинозу, Ницше или Гуссерля, хотя формально именно они самодеятельны. Однако разница, как выясняется, не заключается в уровне или глубине или в форме подаче философских рассуждений. Разница в каждом отдельном случае своя. Тем более что подлинный философ не может не быть самостоятельным, философом в себе и философом от себя, находящимся вне школок.

Мы сделали беглый абрис. Рассмотрим некоторые моменты более подробно. Мы имеем:

1. Особый статус философа и философии в России.

Он подразумевает:

а) Нелюбовь к чистой философии властей предержащих (философии отводилась роль служанки теологии и политической идеологии).

б) Отсутствие в России философов в западном смысле этого слова (здесь были только мыслители, историки философии, культурологи, энтузиасты-просветители).

в) Отсутствие в России традиций и предпосылок полноценного философского образования (за исключением философии науки и истории философии).

г) Синкретизм, выражающийся в смешении философии либо с теологией, либо с явной или замаскированной идеологией марксизма. Синкретизм, надо сказать, прямо связан с обычным низкопоклонством перед западом, а в настоящее время – с довольно комическим преклонением перед постструктурализмом. Всякий докладчик к месту и не к месту считает себя обязанным процитировать пару раз Гваттари или Делеза, то есть точно так, как ранее он цитировал Маркса или Брежнева.

Ничем не перебарываемая подражательность российской университетской философии особо заметна до 20 годов ХХ века и после 1991 года. Противоположное мнение никак не купить крупицами самобытности. Последняя имеет в основном культурологический окрас.

На основании этих пунктов можно сделать предположение об условности в России понятия "профессиональный философ", о возможности смешения его с понятием "чиновник от философии". Исключения можно сделать разве что для историков философии. Оценивать здесь культурологов несколько сложнее. Но в большинстве случаев их воззрения – явление вторичное.

2. Следующий пункт связан с пограничным характером чистой философии как сферы погруженности человеческого сознания.

Если мы выделим чистую философию из многочисленных вспомогательных философских наук, то окажется, что центральное ядро философии не является ни наукой, ни искусством. Философия здесь будет самостоятельной сферой, параллельной науке и искусству. В социуме эта сфера определена недостаточно, а точнее говоря, вообще не определена.

Отсюда понятие "профессиональный философ" оказывается слабо очерченным и для философии вне России. А поскольку с эпохой постструктурализма университетская философия в Европе и Америке испытала диссоциацию, потерю систематичности, растворение в околофилософской "критике", литературоведении, психоанализе, то можно говорить и о философском китче, об уходе философии с кафедр, из журналов в кулуары, в так называемые "тусовки". Из статей и книг мы в основном узнаем только об отдаленных результатах различных неофициальных компаний и гораздо реже – о них самих.

3. Можно выделить два вида дилетантизма: дилетантизм бытовой и дилетантизм концептуальный. Бытовой дилетантизм связан с растворением философии в различных околофилософских проблемах, и в "домашних" представлениях о философии, в отказе от рассмотрения гносеологических проблем. Дилетантизм концептуальный прокламировался недавно ушедшими от нас лидерами современной философии. Он заключался в растворении философии в философской критике, предполагал отказ от рассмотрения основных вопросов философии и в отказе от систематичности философского мировоззрения, рассыпанности, разбросанности мысли. В подобном подходе мы видим сходство экзистенциализма и постструктурализма с марксизмом, а не только со стихийным бытовым философствованием.

4. Конец ХХ – начало ХХI – время нового средневековья, новой схоластики. Падение уровня философского дискурса таково, что чистая философия оказывается равно вымытой как из пределов официальной, так и неофициальной философской среды. И там, и здесь заняты чаще всего только приложениями, частными вопросами. Фундаментальные философские проблемы оказываются вне рассмотрений.

5 .Проведем сравнения философии с другими человеческими сферами, например с искусством. Философия – самостоятельная область, она имеет собственный предмет и не является ни наукой, ни искусством. Поскольку сравнения с наукой уже неинтересны, проведем ее сравнение с литературой, изобразительным искусством. Когда имеют в виду произведения для писателей, а не для читателей, главным романом ХХ века почему-то считают джойсовский «Улисс», но вовсе не «Поминки по Финнегану». «Улисс» попросту гораздо китчевее. По той же причине первым сюрреалистом называют работавшего на публику и допускавшего значительный натурализм Сальвадора Дали, но вовсе не Ива Танги. Аналогично влияние масскульта на избранную публику заметно и в сфере философии. (Кстати, никто не назовет самодеятельным художником недоучку Дали или нигде не учившегося Танги.) И по нашим, и по европейским мыслителям хорошо видно, что в современной философии, как в литературе и искусстве, царствует мода. До академического консерватизма науки здесь еще далеко.

Слово «самодеятельный» имеет четкий снижающий оттенок… А ведь обычная (скажем, концертная, театральная) российская самодеятельность – вовсе не самодеятельность; это то, что вышло из активно насаждавшихся сверху кружков... Такая самодеятельность не имеет никакого самостоятельного характера. Чаще всего, это подделка под народность, народность сделанная по указке министерства. В языке под словом «самодеятельность» может подразумеваться не названное явление, но просто доморощенность.

Полноценное философствование не может не быть самодеятельным. "Самодеятельное" здесь – читай: "самостоятельное". Философствование обязано по своей сути выходить из рамок школ, хотя бы сколько-то возвышаться над традицией.

Действующий философ – человек философствующий, но не обсуждающий нечто философовед. Для простоты и следует разделить всех людей, имеющих отношение к философии, на философоведов (или, точнее говоря, философиеведов) и собственно философов. Философовед не владеет философствованием. Он изучает философствование других. (Полная параллель с искусствоведом.)

6. В отличие от многих сфер, в философии важны введения, своего рода "инициации", без которых философ как таковой невозможен. Такие введения в сферу мысли, вообще говоря, не являются самой философией. Они дают необходимые для философствования сосредоточения. Каждое из введений представляет собой своего рода ступень, трамплин для оборачивания сознания к философии, превращения философии в функцию сознания. К сожалению, все эти ступени разрозненны и не образуют одной лестницы.

Я встречал немало людей, которые тот или иной этап давно прошли, а иногда таких, которым почему-то некоторые моменты предфилософии интуитивно ясны, причем на самом деле. Тем не менее, большинство так называемых интеллигентов об этих ступенях-этапах ничего не ведают.

Изредка встречаются люди формально далекие от философии, но которые над ее проблемами много раз задумывались, решили для себя так или иначе многие из этих проблем, либо склонились к агностицизму и (либо) скептицизму, а есть профессора философии, которые механически сдали необходимые экзамены, прошли нужные курсы, защитили диссертации, сосредоточились на ныне модных или престижных вопросах, но до введений в собственно философию (а не историю философии) лично для себя так и не дошли. В этом нет ничего удивительного: ведь преподаватель философии – это еще не философ. В принципе можно вообразить пусть не выдающегося, но относительно хорошего преподавателя рисования или живописи, который сам рисовать или писать маслом не умеет по какой-то сторонней, скажем, чисто физиологической причине или инвалидности.

Кстати, инвалидом по отношению к философии можно назвать все человечество. Можно даже категорически заявить, что Homo sapiens – существо крайне антифилософское и к философии патологически неспособное. Философия существует не менее пяти тысячелетий, а, возможно, и тридцать тысяч лет – все время существования современного вида человека, но до сих пор она не дошла до своих азов. Конвенции здесь эфемерны. А ведь для философского размышления не требуются вольтметры, микроскопы и телескопы. Объяснять философскую недостаточность только дефектами человеческого ума было бы неверно. Прежде всего, следует обратить внимание на склонность человека к коллективным психотическим явлениям. Именно в религии, философии и политике эти явления, сходные с массовыми психозами, проявляются наиболее ярко.

Ко всему вышесказанному нужно добавить стихийно возникшие заметки на полях.

№ 1 Представим, что в некотором инкубаторе смогли вывести профессионального философа. В любом случае такой профессионал не смог бы жить публикацией философских работ, как Дарья Донцова – публикацией детективных романов. Предположим, что он преподает сам себя и одновременно прямо в процессе преподавания философствует. Однако в случае такого феномена он смог бы пробыть профессионалом не более двух семестров. Затем он неизбежно стал бы повторяться, превратился бы в философоведа-самоведа, собственного щколяра...

Как мы видим никакой поддерживающей почвы для профессионализма нет.

Обычно философия денежно обеспечивает своего носителя через процесс преподавания. Мы имеем здесь свого рода порочный круг, нечто вроде сетевого маркетинга сайентологов.

№ 2 Мы видим перманентную недозрелость философии и философов в России. В этом свойстве славянской души есть что-то фатальное. Тем более что отказ от любви к абстрактной мудрости, как выясняется, вовсе не приносит житейских дивидендов.

Общий вывод. В нормальном случае, то есть в случае статистически и социологически значимом, в России (скорее всего, и во всем мире) вообще нет актуальной философии в любом смысле. Повсюду – почти целина. Мы можем найти только, с одной стороны, философоведов, а с другой стороны, странных обывателей, любящих порассуждать и на трезвую голову.

Разного рода общетеоретическую и методологическую проблематику, связанную с наукой в целом, вряд ли имеет смысл относить к области философии.

Склонность к чтению философской литературы есть обычно где-то у десятой части студентов – будущих ученых, а иногда – у недавних выпускников. Подобная аномалия вполне простительна и легко объяснима потребностями, вытекающими из широко понимаемых ориентировочных рефлексов и рефлексов цели. С возрастом эта склонность либо сильно ослабевает, либо ограничивается более узким тематическим кругом.